Запишитесь на прием в г. Веспрем (Венгрия) по телефону +36 (30) 2147981схема проезда
Мы используем профессиональное оборудование и одноразовые покрытия
Наши разработки защищены патентами и торговыми марками
Мы используем только экологически чистые материалы высшего качества
За 35+ лет практики в наших центрах уже получили помощь более 40 000 пациентовсо всего мира
VIP-персоны доверяют нам свое здоровье, и мы уважаем их конфиденциальность
Процесс реабилитации тщательно документируется
Для Вас созданы максимально комфортные условия
СРТ разработана нами на основе наук о системах и не имеет аналогов в мировой практике

Поделитесь этой информацией с Вашими друзьями! Это важно для их здоровья!

Submit to DeliciousSubmit to DiggSubmit to FacebookSubmit to Google BookmarksSubmit to StumbleuponSubmit to TechnoratiSubmit to TwitterSubmit to LinkedIn Share on Google+
 

После 5 сеансов СРТ меня не узнали соседи! Они подумали, что я омолодила себя с помощью пластической хирургии. После ваших сеансов у меня совершенно изменился овал лица, подтянулась вся кожа, исчезли морщины, глаза широко открылись. Я похудела на 10 кг и очень хорошо себя чувствую. Самое удивительное, что и фигура стала пропорциональной, хотя у меня с детства был тяжелый низ и худой верх. Я ведь сама врач, но не могу понять, как можно переделать человека с помощью одних рук.

Е.Г., 48 лет, г. Москва (Россия), 2005.

26. Детский церебральный паралич (ДЦП) в зрелом возрасте

info

Вы просматриваете один из множества практических примеров применения Системной Реконструктивной Терапии. Полный перечень примеров Вы найдете на этой странице.

Подробнее о Системной Реконструктивной Терапии читайте здесь
или выберите интересующий Вас раздел в меню справа >>>

Имя, год рождения. Андрей П., 1947 г.р.

Род занятий. Инвалид 1‑й группы.

Место проживания. Украина, г. Харьков.

Период наблюдения. 1983–2011 гг.

Жалобы. Инвалид детства, детский церебральный паралич. Не может самостоятельно передвигаться, принимать пищу, отправлять физиологические потребности. Сидит в инвалидной коляске.

Лечение в медицинских учреждениях. Диагноз ДЦП подтвержден многократно в результате многолетнего пребывания в специализированных стационарах. «Это неизлечимое и не прогрессирующее заболевание, возникающее в результате повреждения мозга на ранних этапах его развития. Важно знать, что сопровождающие его скелетные деформации развиваются не сразу после рождения, а в процессе роста ребенка в результате нарушения мышечного тонуса. При этом нарушается походка, изменяется поза, страдают функции конечностей. В основе этих нарушений лежат такие факторы, как нарушение баланса между мышцами агонистами и антагонистами, спастичность, возникновение контрактур. Вовлечение в патологический процесс разных мышечных групп обусловливает существенное ограничение повседневной активности пациента. Так, возникают трудности из‑за деформации позвоночника при сидении, из‑за невозможности при тяжелых деформациях скелета достигнуть равновесия тела и из‑за невозможности нормальной посадки вследствие деформаций в тазобедренных суставах. Появляются трудности с подбором одежды, а также проблемы отправления физиологических потребностей из‑за деформаций и контрактур» [149].

Чтобы улучшить качество жизни таких пациентов, им проводят сложные многоэтапные ортопедические операции. Андрей подобным операциям не подвергался. В детском возрасте он годами жил в специализированных санаториях, принимал все виды лечения, которые назначали таким детям в то время. Существенного эффекта достигнуто не было.

Первичная СРТ‑диагностика. Семья Андрея жила по соседству с нами, его мать принимала у нас сеансы СРТ. Однажды она попросила научить ее нашей методике, чтобы постоянно помогать своему сыну. Всю свою жизнь она посвятила лечению Андрея, ездила с ним на море, годами жила с ним в санаториях, постоянно была рядом, носила его на руках, потому что он не мог сделать ни шага и не мог себя обслуживать. На тот момент мы еще ни разу не сталкивались с ДЦП, поэтому пошли к этой женщине домой, просто посмотреть на Андрея.

Перед нами открылась страшная картина: в коляске сидел маленький скелет. Шея и голова его висели на груди, кожа его тела была землистого цвета и приросла к костям. Все тело было твердым, «одеревеневшим», «скованным» в одну общую депозитарную гиперструктуру, напряженным, спазмированным. Напряжение было настолько сильным, что если его потянуть за руку, то он сдвигался целиком, но рука не разгибалась. Мы попытались поставить его на ноги, но из‑за деформации стоп, он мог стоять только с большим трудом и сильно раскачивался при этом. Попытка идти приводила к тому, что он растопыривал руки, долго‑долго шатался, затем отрывал ногу от пола и падал. В туалет его носила мать, так как не только ноги, но и руки его не слушались. Есть самостоятельно он не мог, но иногда требовал этого. Тогда мать усаживала его каким‑то образом к себе на колени, подводила его опущенную голову к тарелке, он долго бился ею о тарелку и о стол, выворачивался и пытался ртом захватить пищу. Иногда это ему удавалось, но смотреть на это было выше наших сил. Несмотря на такие двигательные нарушения, Андрей был умственно нормален, умел читать, много говорил, шутил, только его речь без привычки было трудно разобрать, такой она была невнятной. Мы посмотрели на все это и поняли, что мать не сможет ему ничем помочь, и сами решили заняться его реабилитацией.

Реабилитация. Ощупав каждый квадратный сантиметр его тела, мы восприняли Андрея, как обычного нашего пациента, у которого была сильная степень системной деструкции всего ОДА. Соответственны были и методы работы с ним. Мы стали разъединять депозитарные гиперструктуры, удалять депозитарные включения, активизировать мышечную ткань по всему телу. Для этого нам пришлось с помощью АРТ‑прессинга «отрывать» приросшую к костям кожу, находить сохранившийся под ней мышечный слой и активизировать его, освобождать захваченные депозитарными гиперструктурами суставы, преодолевать контрактуры, фрагментируя депозитарные включения в перерожденных мышцах и сухожилиях, возвращать суставам подвижность. Поскольку органическое перерождение мягких тканей длилось десятилетиями и по принципу положительной обратной связи нарастало с каждым годом, большинство суставов Андрея были абсолютно неподвижными, и с каждым из них нам приходилось работать по много часов в день и так в течение месяцев.

Парню было очень больно, когда наши пальцы входили в «спрессованное», перерожденное тело. Он кричал и тут же просил продолжать дальше, ибо с первого же сеанса он почувствовал улучшение, увеличение подвижности в каждом кусочке своего тела. Он был очень внимательным, замечал малейшие изменения и был очень нам благодарен. Крики боли он прерывал ласковыми словами в наш адрес, плакал и умолял: «Делайте еще, не уходите от меня, не бросайте меня!»

Мы занимались с Андреем по несколько часов в день, иногда, каждый день, иногда, делали маленькие перерывы для восстановления тканей самим его организмом. Обычный режим проведения сеансов здесь не годился, ввиду того что было слишком много работы: пока одни части тела «отдыхали», восстанавливались, можно было работать с другими, устраняя такие же тяжелые нарушения в них. Поэтому, даже если бы была возможность работать сутками, то работа при такой глубокой сис­темной деструкции всегда нашлась бы. Мы часами разрабатывали стопы, кисти рук и каждый палец в отдельности. Мы восстановили мышцы лица Андрея, после чего оно приняло обычное человеческое выражение, сформировали и укрепили мышцы шеи, и голова его перестала склоняться к груди. За несколько месяцев нашей работы не только лицо, но и речь Андрея видоизменилась к лучшему, стала более внятной. Теперь он мог нормально разговаривать с людьми, и дети во дворе перестали его бояться и дразнить.

Следует отметить, что процесс восстановления тканей его собственным организмом ничем не отличался от подобного процесса у здоровых людей. Это была для нас очень ценная информация, мы убедились, что нарушения мозга при ДЦП часто не затрагивают структур, хранящих план правильного анатомического статуса ОДА и механизмы его поддержания. Так было и у Андрея, и почти у всех других пациентов с ДЦП, с которыми нам потом еще приходилось работать.

Наконец, руки его зашевелились. Мы вложили колоссальный труд в каждый его палец, но Андрею все было мало, он не уставал просить работать с ним подольше, говорил, что очень хочет перестать быть обузой для матери, ведь почти 40 лет она носила его на руках, надрывалась, часами растирала его. Андрей только внешне, из‑за инвалидности казался маленьким, но по возрасту это был взрослый человек и рассуждал он вполне зрело и нормально. Ум его был в норме, и когда он стал лучше говорить, у нас с ним были длинные беседы. Андрей был вполне адекватен, читал, смотрел телевизор, у него была хорошая память.

Через год работы Андрей начал ходить. Сначала, держась за стенку, а затем и самостоятельно. Для этого нам пришлось восстановить его стопы, ликвидировать деформацию голеностопных, коленных и тазобедренных суставов, позвоночника и костей плечевого пояса. После всего этого положение тела Андрея стало устойчивым, он смог самостоятельно садиться, ложиться и вставать. К этому времени заработали и руки, ему уже не нужна была помощь матери для посещения туалета. Однако мелкие координированные движения пальцев ему еще не удавались. Увидев, что Андрей уже самостоятельно ходит, мы, окрыленные успехом, усилили работу с его пальцами. Однажды мать пригласила нас за стол с загадочным видом, Андрей сел с нами, взял ложку и стал есть суп, не проливая ни капли.

Теперь наш пациент целыми днями тренировался в ходьбе, стал сам спускаться и подниматься по лестнице, мог запереть квартиру, и нам стало намного легче, так как раньше он постоянно требовал нашего присутствия, устраивал истерики матери, просил нас найти и привести, ему все казалось, что мы его бросим. Он понимал, что мы помогаем ему только из сострадания. За это время сильно изменился характер Андрея. Он подолгу разговаривал с людьми во дворе, играл с детьми, и они его полюбили. Затем Андрей стал ходить в ближайший магазин за хлебом. Он настолько хорошо стал владеть пальцами, что мог нормально обращаться с бумажными деньгами и монетами. Естественно, люди везде пропускали его без очереди, давали советы, что лучше купить.

Прошло 2 года, и мы стали реже делать ему сеансы – 1 раз в 1–2 недели. А Андрей мог уже все дальше и дальше уходить от дома, научился садиться в транспорт, теперь он гулял по всему городу. Его можно было встретить и в метро, и в парке, и в толчее рынка. Андрей, как инвалид 1‑й группы, имел право на внеочередное обслуживание, поэтому он не просто бродил по городу, а еще и обеспечивал свою семью всем необходимым.

За несколько лет Андрей прибавил в весе 35 кг, возмужал, мускулы его настолько окрепли, что он стал носить тяжелые сумки. Чем больше он ходил, больше общался с людьми, тем более развивался. Одно время родители даже хотели его женить. Он сказал, что не против, но детей иметь не хочет, потому что насмотрелся, как с ним намучилась мать. В последующие годы Андрей торговал на рынке. Его охотно брали к себе реализатором товаров мелкие торговцы, оформляли на его имя разрешительные документы. Благодаря льготам Андрея по 1‑й группе инвалидности, они значительно уменьшали себе налоги. За это они платили ему приличные деньги, на которые он и его престарелые родители жили вполне достойно. Так сбылась его мечта – быть полезным и помогать маме, посвятившей ему свою жизнь.

Ему сейчас уже 64 года, мать его еще жива, хорошо себя чувствует. С конца 90‑х годов Андрей живет в интернате для инвалидов. Он сам попросил мать его туда устроить, потому что хотел быть в коллективе, иметь друзей, ему очень хотелось общения. Благодаря большому денежному вкладу (и главное, что эти деньги он заработал сам), в интернате ему создали очень хорошие жилищные условия, он вполне доволен жизнью. Мы иногда созваниваемся с его матерью, она говорит, что Андрей часто вспоминает нас и хочет увидеть: «Где сейчас мои спасительницы, мои ласточки? Как я их люблю!»

 

Еще практические примеры


Полный перечень практических примеров