Я готовилась к операции по поводу артроза тазобедренного сустава. Однако, приняв за год 40 сеансов СРТ, я перестала хромать, и боль прошла. Спасибо вам за это счастье! Ведь правильно говорят, что лучшая из операций та, которую тебе не сделали.
Ю.Р., 46 лет, г. Харьков (Украина), 2012.
![]() |
Вы просматриваете один из множества практических примеров применения Системной Реконструктивной Терапии. Полный перечень примеров Вы найдете на этой странице. Подробнее о Системной Реконструктивной Терапии читайте здесь |
Имя, год рождения. Марта А., 1970 г.р.
Род занятий. Студентка.
Место проживания. Украина, г. Харьков.
Период наблюдения. 1988–1992 гг.
Жалобы. Частые ноющие головные боли, бывает бессонница, испытывает постоянную усталость, раздражительность. Все эти признаки расстройства здоровья заметила после перенесенного на ногах гриппа, во время которого сдавала экзаменационную сессию. Недомогание длится полгода.
Лечение в медицинских учреждениях. Пила обезболивающие таблетки, настойки валерианы и пустырника для успокоения нервов. Поскольку считала себя здоровым человеком, к врачу долго не обращалась. Затем сестра отвела ее к знакомому невропатологу, который после проведенного обследования поставил диагноз: вегетососудистая дистония по гипертоническому типу, артериальное давление (АД) – 130/90, астения нервной системы. Невропатолог рекомендовал санаторно‑курортное лечение и полноценный отдых. Отец Марты А., генерал, взял ее с собой в санаторий Министерства обороны, где девушку досконально обследовали высококвалифицированные врачи всех специальностей. Диагноз подтвердился, сопутствующих заболеваний выявлено не было. Марта хорошо пролечилась и отдохнула, она принимала кислородные ванны, подводный душ, пила минеральную воду, принимала усиленный массаж всего тела, занималась лечебной физкультурой, совершала длительные прогулки, купалась в море. Все недомогания исчезли, сон восстановился, АД нормализовалось (110/70), самочувствие было прекрасное. Но через полтора месяца после возвращения из санатория все повторилось, АД стало 140/90, усилилась бессонница и прибавились боли в мышцах, что и привело ее к нам с этой жалобой.
Первичная СРТ‑диагностика. Сильный отек мышц всего тела, под кожей волосистой части головы прощупываются мягкие студенистые, местами более плотные включения. В целом осанка в норме, однако обозначалась, скорее, угадывалась опытным глазом едва заметная сутулость. Мы обратили на это внимание девушки и ее сестры, на что они в один голос заявили, что до лечения в санатории фигура была нормальной. Еще нас насторожило то, что отек мышц не давал возможности прощупать позвоночник в грудном отделе.
Реабилитация и комментарии. После первого же сеанса СРТ Марта, едва дойдя домой, глубоко уснула и спала до утра. Утром АД было 120/80. Через неделю, во время второго сеанса мы определили, что отека мышц уже нет, почти рассосались и мягкие включения под кожей головы. Зато после рассасывания отека, который на первом сеансе не давал рукам пройти глубоко в тело, мы обнаружили, что мышцы шеи, спины и плеч, их фасции, близлежащие сухожилия тверды на ощупь и как бы слились вместе в единый конгломерат, сдавивший нижележащие позвонки, лопатки, ребра, ключицы.
Такое патологическое объединение происходит путем «склейки», «спайки» перерожденных тканей отдельных элементов ОДА депозитарными (накопительными) включениями, тактильно определяемыми, иногда как жидкость (в «молодых», неплотных депозитарных структурах и гиперструктурах) или как застывший студень (в структурах средней плотности), и тактильно неопределяемыми («высохшими») в депозитарных гиперструктурах «резиновой» и «каменной» плотности, когда органическое перерождение тканей достигает крайней степени и микроциркуляция в них предельно нарушена. Если подобное патологическое изменение наблюдается в одной мышце, это простая депозитарная структура. Если процесс перерождения захватил две и более соседних мышцы плюс прилежащие к ним другие анатомические единицы, то это – депозитарная гиперструктура. Как в первом, так и во втором случае органическое перерождение мышечной ткани приводит к функциональной недостаточности этих мышц.
Возвращаясь к нашему случаю, отметим, что у Марты определялась депозитарная гиперструктура средней плотности. На втором сеансе, проводя осторожный поверхностный АРТ‑прессинг, мы активизировали кровообращение в области депозитарной гиперструктуры, не углубляясь в нее, так как учли, что на первом сеансе в этом месте был мощный отек, плечи и спина представляли собой сплошную «подушку» с жидкостными включениями, которую Марта привезла из санатория, где ей травмировали мышцы подводным душем и усиленным массажем. Из‑за этой «подушки» и появилась сутулость, которой раньше не было. К мышцам, к телу человека нельзя прикладывать значительные усилия, чтобы не повредить, не перемять ткани. Например, мы чувствуем это предельное усилие интуитивно, за 30 лет практики сила воздействия рук у нас отработана до автоматизма. Нельзя лечить «ударом в спину» позвоночник, нельзя грубо мять мышцы, нужно помнить, что «покрепче» для тела не лучше, а всегда хуже. Даже классический массаж должен быть дозированной по времени и воздействию процедурой.
Желание хорошо «промять» и «подавить» возникает сплошь и рядом не только у неопытных массажистов, оно возникает иногда и у медработников с большим стажем, и у дипломированных мануальных терапевтов, когда они сталкиваются с «резиновой» или «каменной» плотностью мышц, о природе которых медицина хранит глубокое молчание. Первые объясняют это желание «разбиванием солей», вторые и третьи, зная, что вопрос с «солями» – кое‑где еще дискутируемая в медицине тема, а в целом – отвергаемая, молча делают то же самое, обманываясь, как и их пациенты временным эффектом такого «лечения». Большинство же пациентов уверено, что «сильный массаж» – это знак качества для массажиста, и уходят домой все в синяках, как герои в медалях. Они геройски терпят, когда тело на следующий день болит так, как будто их били камнями, и они еле двигаются, радуясь, что за это временно получили свободу – их действительно на некоторое короткое время (несколько часов непосредственно после процедуры) покидало чувство скованности.
Но это достижение обманчиво, ведь твердость мышц – следствие глубокой степени их органического перерождения, которое возникает при «спрессовывании» мышц в депозитарные гиперструктуры. Эти соединения настолько прочны и неразъемны, что нарушается правильность мышечной тяги, поэтому становится трудно совершать движения, тело заковано в жесткий мышечный корсет, «панцирь», который давит на сосуды и нервы. В ОДА с таким состоянием мышц возникают внутренние неанатомические нагрузки, под действием которых смещаются костные элементы скелета, также страдает позвоночник, неправильные усилия на который вызывают хаотичные смещения позвонков в разных плоскостях, их ротацию (поворот вокруг вертикальной оси), износ межпозвонковых дисков. Позвоночник на стадии образования депозитарных гиперструктур страдает двояким образом: из‑за сжатия нервов и сосудов твердыми перерожденными мышцами в его тканях нарушается метаболизм, а из‑за патологических нагрузок нарушается его механика. И то, и другое, в конечном счете, приводит к преждевременному старению его элементов, к дегенеративно‑дистрофическим изменениям в его истинных суставах и дисках, к спондилоартрозу, остеохондрозу и множественным межпозвонковым грыжам.
При грубом разминании отвердевших мышц осуществляется временный доступ крови в глубины депозитарных гиперструктур, ткани которых получают возможность несколько часов «дышать» и питаться относительно свободно. Размягчаются и мышечные тяжи, передающие неправильные усилия. Таким образом, и позвоночник получает временное облегчение. Но разминание всего подряд пагубно для полноценных мышечных волокон, которые всегда в некотором количестве остаются во внутреннем пространстве любой депозитарной гиперструктуры вперемежку с перерожденными. Их травмирование и кровоизлияние из мелких капилляров (синяки) вызывают отек и воспаление, при этом в кровь поступают токсины, и человек несколько дней после такого массажа в буквальном смысле болеет. Таким образом, до этого еще сохранные мышечные волокна также вовлекаются в процесс органического перерождения, и деструкция углубляется, а вскорости депозитарные гиперструктуры становятся еще более непроницаемыми.
Мы нашли выход из этого казалось бы безвыходного положения, выработав свой, совершенно особенный прием воздействия на тело, который назвали Адаптивным Реконструктивным Терапевтическим прессингом (АРТ‑прессингом). Наши руки, выполняя этот прием, не давят ткани, а создают селективное (избирательное) направленное давление (прессинг) в микроциркуляторном русле тканей, а это – совершенно другое воздействие. Мы контролируем силу этого давления в зависимости от состояния ткани, к которой в текущий момент времени прикасается рука (свойство селективности). В здоровой ткани – одно давление, в депозитарных структурах и гиперструктурах – другое; в мышце – одно, на сухожилии – другое, на суставе – третье, на кости – четвертое и т.д. Такая способность мгновенного распознавания состояния тканей (диагностирование), производимого одновременно нашими руками и мозгом, – результат длительного опыта работы с разнообразной патологией ОДА.
АРТ‑прессинг производится плавно, непрерывно, мягким движением руки от момента касания до момента ее отрыва от тела, длящимся 1–5 секунд. В силу сложности задач, решаемых в эти секунды, одно такое воздействие носит название Адаптивной Реконструктивной Терапевтической операции (АРТ‑операции). Совокупность АРТ‑операций, то есть всех действий в теле за время одного посещения реабилитолога называется сеансом системной реконструктивной терапии (сеансом СРТ). Направление (вектор) давления при АРТ‑прессинге зависит от конкретной задачи АРТ‑операции, ее плана, который складывается в мозге реабилитолога с учетом текущего и всех предыдущих состояний ткани за все время применения СРТ у данного конкретного пациента. В момент касания рука создает давление и плавно ведет его по ткани и сквозь ткань. В эти считанные секунды реабилитолог оценивает состояние тканей, принимает решение, что нужно сделать, и реализует это решение. Именно безболезненным плавным прессингом достигается усиление микроциркуляции во всех тканях ОДА (активизирование). Создаваемое давление в микроциркуляторном русле ликвидирует застой жидкостей, обеспечивает вывод депозитарных включений и накопившихся продуктов метаболизма, усиливает дренаж тканей венозной и лимфатической системами.
Еще раз подчеркнем, что АРТ‑прессинг всегда включает этап диагностирования ОДА, с его помощью отслеживается динамический рисунок деструкции. Этим же приемом выполняется и дезинтегрирование депозитарных гиперструктур. Под воздействием определенным образом сконцентрированного давления перемещаются и рассредоточиваются отечные жидкости, происходит расслаивание, отделение (сепарирование) здоровых участков ткани от перерожденных, ясно ощущаются границы зон перерождения. Изменением вектора давления на ткани достигается фрагментация (разделение, «отклеивание» фрагментов ткани друг от друга). Давящее направленное избирательное движение осуществляет и репозиционирование элементов ОДА – восстановление их анатомически правильного пространственного положения.
Во время АРТ‑операции система управления более высокого уровня – реабилитолог – осуществляет контакт с объектом управления – ОДА пациента – и оказывает на него прямые корректирующие воздействия с целью создания условий для самовосстановления патологически измененных тканей и элементов ОДА под руководством его собственной системы управления. Во время сеанса СРТ реабилитолог подготавливает и запускает процесс самовосстановления, а осуществляет его система управления (СУ) ОДА пациента под контролем реабилитолога в ходе последующих сеансов СРТ. В процессе проведения сеанса СРТ мы реконструируем, корректируем всегда все тело, весь ОДА вне зависимости от заявленной патологии. В этом залог успеха ликвидации любого нарушения, так как только при системном подходе ликвидируются общесистемные нарушения нервной и сосудистой проводимости, и только при системном подходе мы можем шаг за шагом перевести ОДА из патологического состояния ближе к правильному анатомическому статусу.
Дальнейшая системная реконструкция опорно‑двигательного аппарата Марты А. заключалась в следующем. На третьем и четвертом сеансах мы полностью дезинтегрировали вышеописанную депозитарную гиперструктуру, разделили «слипшиеся» между собой мышцы. Вследствие этого восстановилась правильная мышечная тяга (направление усилий работающих мышц). К пятому сеансу (период времени между сеансами составлял 1 неделю) организм молодой девушки удалил все депозитарные включения и частично восстановил мышечную ткань. Когда исчезли тяжи, передававшие неанатомические усилия на костные элементы скелета, мы провели репозиционирование (постановку на анатомически правильное место) лопаток, ранее подтянутых вверх в процессе системной деструкции, опустили на место плечи, выровняли позвоночник. В результате шейный лордоз и грудной кифоз пришли к норме. Естественно, во время всех пяти сеансов мы не забывали о мышцах всего тела, активизировали кровообращение в них, прочищали от депозитарных жидких включений, которыми они были в буквальном смысле нашпигованы.
Боли в мышцах после пяти сеансов прекратились, исчезли бессонница, раздражительность, давление стало 110/70. Девушка стала веселой, жизнерадостной, спокойной, какой и была всю предшествующую злополучному гриппу жизнь. Мы рекомендовали ей хотя бы один раз в полгода делать один профилактический сеанс СРТ. Но поскольку учеба отнимала все ее свободное время, а нездоровье больше не тревожило ее, и она больше не пришла. Мы виделись с ней при случайных встречах еще 3 года, эффект от применения СРТ у нее был стабилен.
Во время тяжелого гриппа, вследствие интоксикации, возникает отек мышц всего тела. Поскольку в это время, вместо того, чтобы лежать в постели и этим облегчать работу организму по выведению токсинов, Марта А. много часов в день сидела над книгами в напряженной статической позе, мышцы шеи, плечевого пояса, спины при этом находились в гипертонусе (повышенном тонусе), то есть были сокращены и от этого отекали. При достаточном отдыхе мышцы имеют возможность полностью расслабиться, но у Марты был дополнительный отек мышц вследствие интоксикации, что мешало им полностью восстановиться до того, как она опять садилась в ту же позу. В результате гипертонус мышц закрепился, стал постоянным. Система управления ОДА непрерывно отслеживает тонус всех мышц с двоякой целью: обеспечения устойчивости человека в пространстве и общей минимизации энергозатрат организма. Критерий минимума энергозатрат – целевая установка системы управления более высокого уровня – организма в целом, это закон выживания для всего живого.
Если мышца длительное время находится в постоянном тонусе, отличном от нормального, не важно в какую сторону, СУ фиксирует это состояние, закрепляя его органическим перерождением мышечной ткани (реакция СУ ОДА – самоорганизация). Мы все хорошо знакомы с этим свойством организма, когда речь идет о постоянно пониженном тонусе – гипотонусе мускулатуры на примере больных, которые лежат, почти не двигаясь в процессе болезни. Ведь достаточно пролежать в больнице пару недель, и уже трудно становится ходить из‑за начинающейся атрофии мышц ног. Нам это понятно, но мы не задумываемся, что атрофия наступает по команде СУ ОДА. Именно СУ ОДА отдает команду неработающим мышцам зафиксировать пониженный тонус путем их атрофии, чтобы постоянно не тратить энергию на поддержание мышц в работоспособном состоянии.
Гораздо меньше мы знакомы с тем, как СУ ОДА поступает с мышцами, которые постоянно потребляют энергию больше нормы. И здесь есть два различных варианта потребления. Случай повышенной динамической нагрузки и случай повышенной статической нагрузки. В первом из них у мышцы после периода повышенного напряжения (сокращения) наступает расслабление. Это заставляет СУ выделять ей энергию, порцию за порцией, все больше и больше, как бывает у спортсменов во время тренировок. И если тренировки организованы правильно, на предельных для мышцы нагрузках, но не до переутомления, то со временем СУ ОДА удается «убедить», что такой режим необходим организму, тогда она принимает меры – увеличивает мышечную массу и этим самым, «скрепя сердце», идет на повышение энергозатрат организма. И «доказывать» ей, что нужно это сделать, приходится очень долго. Не всем спортсменам удается нарастить мышцы, сохранив при этом здоровье, а только самым настойчивым и талантливым.
Зато в случае повышенной статической нагрузки СУ ОДА «долго не думает». Не желая непрерывно расходовать энергию на поддержание постоянного сокращения (гипертонуса) мышцы, она добивается такого же эффекта твердости один раз и навсегда, закрепив сокращенное состояние мышцы органическим перерождением мышечной ткани, сделав ее плотной настолько, чтобы создать равноценное гипертонусу усилие, на поддержание которого уже не нужно тратить энергию. СУ ОДА поступает со своей точки зрения очень мудро: раз организму нужно в этом месте выдерживать постоянное статическое напряжение, то идеально его будет выдерживать просто «веревка» (мышечный тяж), во что и превращается когда‑то полноценная и эластичная мышца по команде СУ ОДА.
Но с точки зрения поддержания правильного анатомического статуса мы должны досконально знать это свойство СУ ОДА и не допускать ее «самоуправства», приводящего мышцы к функциональной недостаточности. А сделать это можно только одним правильным способом – не давать мышцам тела застаиваться, фиксировать статическое напряжение. Нужно делать частые расслабляющие паузы, если работа или спорт требуют долгого нахождения в напряженной статической позе. Следует периодически заставлять мышцы полностью проходить весь свой диапазон движений, что лучше всего достигается выполнением гимнастики несколько раз в течение дня. Но надо помнить, что гимнастика служит профилактическим средством только для здоровых мышц или имеющих небольшую степень органического перерождения. В случае же глубоких органических изменений, когда образовались депозитарные структуры и гиперструктуры, одна только гимнастика эти мышцы уже не восстановит, а в лучшем случае только замедлит процесс деструкции.
При этом не следует путать легкую гимнастику с лечебной физкультурой, которая в лучшем случае бесполезна, а обычно наносит большой вред, когда применяется в больших дозах у больных с искривлениями позвоночника, смещением таза, другими отклонениями в ОДА, когда вначале гипертонус, а затем органические нарушения возникают вследствие приспособления к пространственным нарушениям костно‑мышечной конструкции. ЛФК, проводимая без должного понимания ее места и роли в процессе физической реабилитации больных, может ухудшать анатомический статус их ОДА, и это приводит к удручающим результатам. Патологическая деформация ОДА при этом усиливается и углубляется. Возможно, это может показаться спорным для многих читателей, но больные сколиозом, прошедшие специализированные интернаты, нас поймут. Именно большие дозы ЛФК, которую их заставляли делать во благо, обернулись для них злом. Как много детей приходят туда со 2‑й степенью сколиоза, а выходят – с 4‑й, с реберным горбом! И очень жаль, потому что это бывают лучшие, послушные дети, которые прилежно выполняют все предписания врачей.
Но вернемся к Марте А. Депозитарная гиперструктура, возникшая из‑за статического напряжения мышц, давила на ее позвоночник, особенно, в шейном отделе. От этого стали страдать сосуды, нарушилось мозговое кровообращение, и появились ноющие головные боли. Этому нарушению способствовали отеки под кожей головы, которые дополнительно образуются в процессе самой головной боли. Возникла патологическая положительная обратная связь: нарушение мозгового кровообращение – отек – головная боль – отек – нарушение мозгового кровообращение. Возник замкнутый круг, который мог бы продолжаться всю жизнь, но СРТ ликвидировала его за один месяц.
Марте А. повезло, но таких случаев миллионы в мире. Не случайно головная боль стоит на первом месте среди всех неврологических нарушений в США, это официальная статистика [118]. Это патология, которая большинству людей знакома по своему горькому опыту. А видите, как легко она устраняется? И не надо обезболивающих таблеток, которые люди пьют всю жизнь и ими разрушают весь организм. Образовавшаяся депозитарная гиперструктура была виновницей и повышенного артериального давления у Марты. Поскольку давление было стабильно повышенное, появился диагноз – вегетососудистая дистония по гипертоническому типу. И так было бы у нее всю жизнь, и давление повышалось бы еще сильнее, так как со временем органическая деструкция всегда усиливается, и нет другого метода борьбы с ней, кроме СРТ. Так бы и мучилась Марта, получала бы временное облегчение от сосудорасширяющих средств, от «сильного» массажа, от ударного подводного душа, а потом бы расплачивалась за бессилие медицины новым витком системной деструкции. Постепенно эти процессы в силу положительной обратной связи, охватили бы все тело.
Мы уверены, что многие наши читатели сейчас, как в зеркале, в образе Марты видят себя, свои многолетние страдания.